В 2001–2003 годах, когда наблюдался беспрецедентный экономический рост, у нас были проведены многие важные реформы. Прежде всего я бы выделил налоговую реформу. Были существенно снижены номинальные ставки, более прозрачными стали правила игры в налоговой сфере, и это сразу отразилось и на собираемости налогов, и на темпах роста ВВП. В принципе довольно успешной была и пенсионная реформа.
– Вы считаете ее успешной?
– В целом да. Эта реформа помогла реально стабилизировать ситуацию с финансовым положением Пенсионного фонда. Она обеспечила последовательный рост текущих пенсий, при том, что появился накопительный резерв.
– Однако народ в массовом порядке не понес свои деньги в частные пенсионные фонды и тем самым выразил психологическое недоверие реформе.
– Трудно было ожидать другой реакции после кризиса 1998 года. Но ничего страшного в этом нет, потому что пенсионные накопления будут работать лет 20–30, а их объемы в ближайшие годы будут оставаться относительно небольшими. У людей еще есть время подумать и принять решение.
– Почему деньги Пенсионного фонда разместили в самом «непрозрачном» Внешэкономбанке?
– Минэкономразвития категорически выступало против этого. Но позиция людей, которые были заинтересованы в таком решении, все же возобладала. При этом жесткие правила игры для Внешэкономбанка и для всех чиновников, которые с ним взаимодействуют по вопросам пенсионных накоплений, установлены не были. Обязательным условием начала работы новой пенсионной системы было принятие примерно 25 нормативных актов, которые следовали за законом об инвестировании пенсионных накоплений. По состоянию на сегодня не приняты только два. Один из них – постановление правительства «О мерах по недопущению возникновения конфликта интересов в сфере формирования и инвестирования пенсионных накоплений». Этот документ успешно «заматывается» до сих пор.