То, что правительство, разрабатывая закон о монетизации льгот, обратило мало внимания на его социальные последствия, в принципе понятно. Министры привыкли считать на миллиарды, а не на рубли и копейки — макроэкономические показатели им гораздо ближе, нежели микроскопические вычисления в рамках отдельно взятого семейного бюджета. Тем более странно, что именно о макроэкономической стороне реформы члены правительства вообще молчат. А ведь государство радикально изменило как объект, так и объем одной из самых крупных статей расходов — социальной.

Разумеется, льготников никто и раньше не обслуживал бесплатно: транспортные предприятия, коммунальные службы, энергетики, медицинские учреждения получали свои деньги, но — из бюджетов разных уровней, причем исходя не из экономической целесообразности, а из расчетов, сходных с калькуляцией средней температуры по палате (сами знаете, льготников и сейчас-то не до конца посчитали). Фактически государство платило за своих граждан по оптовым ценам, да к тому же расчитанным в госплановских традициях. Теперь же оно вышло в розницу, решив по-прежнему платить за льготников, но живыми деньгами. А про оптовую скидку вроде как забыли — мол, мы дадим людям на руки столько же, сколько раньше платили за них из бюджета, ну чуть больше, а вы будьте любезны возить, лечить и обогревать их за эти деньги.

О том, что это нереально, свидетельствует простой пример. Средняя стоимость пользования общественным транспортом по России составляет около 300 рублей в месяц, а единый льготный проездной, который предполагает ввести Минтранс, — только сотню. То есть транспортники должны будут брать с одних пассажиров втрое дешевле, чем с других. С точки зрения рынка, это — абсурд. С точки зрения советской льготной системы — нормально, но она ведь практически разрушена: прежних ассигнований из бюджетов больше нет. То есть либеральной, как то задумывалось, реформа не получилась, а получился только полурыночный, полусовковый Тянитолкай. Макроэкономических сдвигов нет. А издержки — пожалуйста.

Самый очевидный из них — инфляция. Настолько очевидный, что его неизбежность признают даже члены правительства. Действительно, только в федеральный бюджет была заложена выплата более 170 миллиардов рублей компенсаций. Раньше государство платило более чем вдвое меньше, и притом безналом. То есть 170 миллиардов — это чистый кэш, которого раньше не было. Между тем, по словам замминистра финансов Алексея Улюкаева, все свыше 60 миллиардов уже имеет макроэкономическое значение, то есть разгоняет инфляцию на статистически ощутимые величины. А если вспомнить, что народное недовольство, по оценкам Зурабова, придется гасить еще более чем сотней миллиардов рублей (довесок к компенсации) плюс незапланированной индексацией пенсий, то инфляционный всплеск нам обеспечен.

Вопрос в том, как выразить его в процентах. Дело в том, что рост платежеспособного спроса происходит в рамках одной группы населения — наименее обеспеченной. Соответственно, стремительнее всего будет дорожать именно то, что покупают бедные люди. А компенсации если и будут индексироваться, то по общему уровню инфляции, который будет ниже. То есть мы получим инфляцию среди бедноты. Как в таком случае сократить число людей, живущих за чертой бедности, вдвое (а именно этого президент требует от правительства), непонятно.

Рассчитывать же на то, что монетизация льгот приведет к снижению цен, как предполагают некоторые чиновники, кивая на классический закон спроса и предложения, не приходится. Во-первых, цены на те услуги, которыми в большинстве своем пользуются экс-льготники, определяет не рынок, а государство, с благословения которого естественные монополии регулярно повышают тарифы. Во-вторых, даже если взять такой полурыночный сегмент, как общественный транспорт, то его представители с радостью примут «лишний кэш». Вспомните — им необходимо отбивать деньги, которые они теряют на перманентно растущем в цене бензине. Так что, извините, никакого снижения тарифов.

Словом, монетизация льгот обещает стать самой провальной либеральной реформой в истории современной России. В отличие от либерализации цен или приватизации, — выполнивших, пусть и с бесспорно огромными издержками, свои задачи, — монетизация, с точки зрения макроэкономики, оказывается бессмысленной затеей, а ее единственными результатами останутся инфляция и растущее социальное напряжение, появившееся не к месту и ниоткуда.

Алексей Полухин