На днях министерство труда направило в профильные ведомства проект Стратегии развития пенсионной системы России до 2050 года, который к середине сентября со всеми заключениями будет представлен правительству. В октябре власти должны окончательно определить судьбу пенсионной системы. Рассмотрим основные концепции, которые в течение полутора лет обсуждали руководители профильных ведомств, профессиональные участники рынка, экономисты и ученые.

Вместе с тем в проект концепции вошло несколько положений, не вызвавших больших разногласий. Например, увеличение тарифа для «самозанятого» населения (его отчисления в ПФР не превышали 14 тыс. рублей) с перспективой перевода на общую систему. Это индивидуальные предприниматели, адвокаты, нотариусы и т.д. Они платят взносы в пенсионный фонд частично, с привязкой к минимальному размеру оплаты труда, но при этом имеют общие пенсионные права.

Большинство экспертов положительно отнеслись и к предлагаемой реформе системы досрочных пенсий. Дело в том, что в категорию досрочных пенсионеров попадают как занятые на производствах с вредными условиями труда (металлурги, химики и т.д.), так и работники социально значимых отраслей с низкой зарплатой, прежде всего бюджетники. В этом случае досрочный выход на пенсию был своего рода компенсацией за низкую заработную плату. Проблема профессиональных пенсионных систем обсуждается давно, несколько лет по коридорам Думы даже ходил законопроект. Но из-за того, что чиновники опять же не захотели брать на себя ответственное решение, он был выброшен в корзину. Между тем решиться на пересмотр системы льгот рано или поздно придется: сегодня около 40% занятых имеют право на досрочный выход на пенсию, это создает огромную нагрузку на бюджет. «Досрочная пенсия назначается по той же формуле, что и общая трудовая: для расчета используется один и тот же показатель — ожидаемый период выплаты, даже если человек уходит на пенсию раньше на десять лет. Этот период выплаты досрочной пенсии (с момента ее назначения до исполнения общеустановленного пенсионного возраста) не обеспечен финансово — нет дополнительных тарифов. Таким образом, в пенсионном законодательстве изначально заложено неравенство застрахованных лиц в их пенсионных правах», — говорит заместитель исполнительного директора НПФ «УГМК-Перспектива» Ольга Смирнова.

Очевидно, понимая, что откладывать решение этой проблемы уже нельзя, министерство труда включило в проект Стратегии следующий план. Предполагается, что работодатели будут отчислять в Пенсионный фонд взносы по ставке на 4% больше за сотрудников списка 1 (занятых на работах с особо вредными и тяжелыми условиями, например подземных), и на 2% больше за работников из списка 2 (с просто вредными и тяжелыми условиями труда). При этом если работодатели будут вводить профессиональные пенсии для таких сотрудников, эти дополнительные платежи будут передаваться в корпоративные программы. Несмотря на возможный рост налоговой нагрузки, бизнес не возражал. «Повышение тарифов не окажет значительного влияния на экономику нашего предприятия. В рамках химического производства ОАО “Метафракс” почти половина сотрудников (около 900 человек) работают по специальному стажу, по спискам 1 и 2. Мы видим, что действующая система несколько устарела, есть несоответствия должностей, профессий и списка “вредности”», — отмечает помощник председателя совета директоров компании «Метафракс» по PR Мария Коновалова.

Вопрос льготных пенсий для бюджетников остался открыт. Стратегия лишь обтекаемо говорит, что рост заработных плат, обещанный Владимиром Путиным, будет сопровождаться увеличением специального стажа.

Самый сложный блок, по которому в ходе обсуждения так и не удалось договориться, — судьба накопительного компонента. Как известно, граждане 1967 года рождения и младше отчисляют 6% заработной платы на накопительный счет, средства которого инвестируются в финансовые инструменты и таким образом страхуются от инфляции. По достижении пенсионного возраста накопления становятся прибавкой к базовой пенсии. Остальные 16% взноса поступают в распределительную часть, которая делится на базовую и страховую. Из этих трех компонентов и складывается будущая пенсия. Полтора года назад, формулируя основные положения реформы пенсионной системы, экс-заместитель министра Минздравсоцразвития Юрий Воронин выступил с идеей «конфискации» накопительного компонента и перевода его в распределительную систему. По расчетам чиновников, сумма средств, которую работающее население аккумулирует на своих накопительных счетах, составляет около 350 млрд рублей, что позволяет закрыть четверть дефицита бюджета ПФР.

Идея встретила бурную и ожесточенную критику со сторону ученых, экономистов, предпринимателей. Весь год они доказывали вредность этого решения, а недавно руководители пяти организаций, объединяющих разных участников финансового рынка, обратились к президенту страны с просьбой сохранить накопительный компонент. «Отмена или сокращение накопительной части обречет будущих пенсионеров на нищету. Это возврат к советской распределительной системе с одинаковыми для всех нищенскими пенсиями, размер которых не имеет отношения к реальному заработку в течение трудовой деятельности. Накопительная часть пенсии в 6% — единственный компонент, которым граждане могут управлять. Его ликвидация приведет к необходимости проведения многочисленных валоризаций и индексаций пенсий, что в условиях надвигающегося демографического кризиса обернется громадной налоговой нагрузкой на наших детей», — говорит представитель Большого пенсионного фонда по пенсионным программам Светлана Галкина. Сложно найти в истории реформ примеры такой консолидации общественного мнения. Однако авторов реформы это не остановило. 

Основной аргумент чиновников — эффект от инвестирования этих средств ниже, чем темпы индексации базовой части пенсии, которое может позволить себе государство. По расчетам Минтруда, с 2004 по 2010 год доходность инвестирования пенсионных накоплений у ВЭБа составила 149%, у частных компаний — 159%, тогда как пенсии за это время были проиндексированы на 337%. «Неправда», — парируют негосударственные пенсионные фонды. По расчетам Национальной ассоциации негосударственных пенсионных фондов (НАПФ), накопленная доходность по негосударственному пенсионному обеспечению за этот период составила 284%, тогда как инфляция — 206%.

— Пенсионную систему почему-то все время рассматривают как инструмент для решения сиюминутных задач. Появилась дыра в бюджете — давайте заткнем, убрав один элемент. Это неправильный подход. Пенсионная система строится годами, десятилетиями, медленно и методично. И у нас, пусть с проблемами и перегибами, она формируется с 2002 года. До 2012 года мы лишь накапливали ресурсы для будущих пенсионеров, сейчас мы начали платить эти пенсии, выполняя совершенно иную функцию, — отмечает вице-президент НПФ «Уралоборонзаводский» Михаил Федотов.

Второй аргумент в пользу фактической смерти накопительного компонента, который часто приводит Минтруда, — низкий интерес населения к управлению будущими накоплениями. Безусловно, число счетов в ПФР существенно больше, чем в НПФ и УК, но это тоже вопрос времени, говорят в НПФ. Еще два года назад только 8% населения, имеющих право на накопительную часть, перевели свои счета в НПФ, сегодня таких уже 20%.

— Лично я двадцать лет назад действительно поверил в реформу, — рассказывает начальник управления по работе с финансовыми рынками Уральского межрегионального банка Константин Селянин. — Я много лет слежу за своим счетом, интересуюсь развитием законодательства, мало того, участвую в программе софинансирования, добавляя на свой счет собственные деньги. На моем накопительном счете уже несколько сотен тысяч рублей. И сейчас государство говорит мне: все, реформа была ошибкой, поворачиваем все назад. Мне по-человечески обидно, а как профессионалу просто непонятна логика таких действий. Если накопительную часть отменят, я больше никогда не поверю в инициативы государства.

Минтруда соглашается с тем, что накопительная часть — это серьезный длинный инвестиционный ресурс (общий объем средств на счетах граждан в первом квартале этого года достиг 1,9 трлн рублей), но считает, что используется он неэффективно. «Две трети пенсионных накоплений сейчас возвращаются в федеральный бюджет: 70% пенсионных накоплений вкладывается в государственные бумаги и таким образом через бюджетный трансферт финансируются текущие пенсионные выплаты из ПФР. Пенсионные накопления удешевляют государственные заимствования и поддерживают стабильность рынка госбумаг», — отвечают на это руководители финансовых ассоциаций в коллективном письме президенту.   

Под натиском критики Минтруда не решилось настаивать на полном возврате к распределительной системе, однако от идеи заткнуть дыру с помощью накопительного компонента не отказалось. На днях вышла последняя версия нового дизайна реформы, которую сами чиновники окрестили как «страховой маневр». Предлагается 2% из 6% накопительной части пенсий направлять в солидарную систему сроком на три года, а затем, то есть в 2015 году, снова предоставить гражданам право выбора: вернуть эти 2% на накопительную часть или оставить в распределительной системе.

Возразим. Во-первых, это нарушает правила деловой этики: заемщик не спрашивает кредитора, хочет тот дать ему деньги или нет. Во-вторых, в предлагаемой модели есть неприкрытая уловка: все зависит от того, какая опция будет предложена людям. Если для того, чтобы управлять частью будущей пенсии на рыночных условиях, придется писать заявление, а остаться в распределительной системе можно будет по умолчанию, очевидно, что многие граждане предпочтут второй вариант (из-за потери интереса ко всей этой истории или просто потому, что лень куда-то ходить). «Потом выяснится, что для того, чтобы вернуть все 6% на накопительный счет, нужно снова написать заявление, пойти его подать, мы будем вынуждены по второму кругу запустить процесс заключения договоров с нашими клиентами и так далее. Можно предвидеть, чем все это обернется для частной индустрии», — прогнозирует Михаил Федотов.

Ольга Смирнова называет предлагаемый вариант маневренным грабежом и описывает последствия:

— Нужно помнить, что накопительная часть трудовой пенсии наследуется (все пенсионные накопления выплачиваются единовременно правопреемникам). Следовательно, мы имеем ухудшение прав застрахованных лиц. Да, повышение тарифа на страховую часть трудовой пенсии поможет несколько сократить дефицит бюджета ПФР для выплат назначенных пенсий. Но это повышает государственные обязательства по назначению и выплате страховой части трудовой пенсии в будущем (ведь эти виртуальные суммы, отражающиеся на индивидуальных лицевых счетах застрахованных, будут еще индексироваться, ежегодно повышая государственные пенсионные обязательства). Как следствие, через несколько лет ПФР опять придет к дефициту. Наконец, застрахованных лиц поставят в неравное положение: для тех, кто перевел накопления в НПФ, они сохранятся, а для тех, кто остался в ПФР, есть вариант лишиться накоплений (если, конечно, фонды не заставят все вернуть в бюджет ПФР без каких-либо волеизъявлений на то застрахованных лиц).