Ольга Кувшинова
Ведомости

По данным на июнь, на крупных и средних предприятиях, а также в госсекторе работает порядка 34,9 млн человек, 48% всех занятых в экономике (годом ранее — 48,6%), вместе с сотрудниками малых предприятий в корпоративном секторе трудится около 45 млн человек. Из оставшихся 27 млн порядка 5,4 млн можно отнести к индивидуальным предпринимателям (ИП) и ими нанятым (данные обследования Росстатом деятельности субъектов малого и среднего предпринимательства). Остальные почти 22 млн человек — порядка 30% занятых в экономике — труженики неформального (нерегулируемого, ненаблюдаемого) сектора.

Это, например, незарегистрированные самозанятые (без статуса ИП), фермеры, работающие на физических лиц (няни, домработницы), в семейном микробизнесе, перечисляет директор Центра трудовых исследований ВШЭ Владимир Гимпельсон.

Тенденция сокращения занятости в корпоративном секторе и роста в неформальном продолжалась все 2000-е гг., включая период бурного роста экономики, когда, казалось бы, повышение спроса на труд должно было, напротив, стимулировать рост занятости в формальном секторе. Ведь именно там производится основной ВВП. По расчетам Центра трудовых исследований, неформальная занятость за 2000-2008 гг. выросла на 14% (примерно на 8 млн человек) при сокращении формальной на 3%, последовавший кризис эту тенденцию только усилил.

Наем и увольнение, ликвидация рабочих мест и их создание — процессы такие же естественные, как смерть и рождение, проводит аналогию Гимпельсон: одни предприятия развиваются, другие уходят с рынка — конкуренция как раз и есть способ, позволяющий укрепляться и расти более эффективным. Но только на российском рынке труда «смертность» превышает «рождаемость»: за 2008-2010 гг. число ликвидированных рабочих мест превышало созданные в среднем на 2,1% ежегодно. Важно не только сальдо, но и оборот, говорит Гимпельсон. В развитых странах создается 10-15% новых рабочих мест в год, в России — 8-9% (примерно 4 млн), это характеризует экономику как очень вялую, считает эксперт. Кроме того, оборот рабочей силы в России при отсутствии прироста новых рабочих мест слишком высок, полагает он: ежегодно примерно пятая часть занятых меняет место работы. Две трети таких перемещений — «холостой» оборот, т. е. перемещение между «старыми» рабочими местами. Когда люди все время движутся, а структура рабочих мест не меняется, инвестиции в человеческий капитал становятся невыгодны.

Сокращение занятости в корпоративном секторе и рост в неформальном — отражение качества бизнес-климата, считает Гимпельсон. Учитывая стоящие перед страной задачи, это сигнал о наличии серьезной проблемы, пишет он с соавторами в исследовании «Движение рабочих мест в российской экономике: в поисках созидательного разрушения». Неформальный сектор не отличается высокой производительностью труда, высокими заработками и педантичной уплатой налогов, в частности взносов в Пенсионный фонд, дефицит которого становится одной из ключевых проблем экономики. Порядка четверти работающих по найму либо вообще не платят взносы в ПФР, либо платят с части заработка, либо не в курсе, осуществляются ли такие взносы, выяснила Анна Лукьянова из ВШЭ, проанализировав данные «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения»; среди работников корпоративного сектора таковых 19%, а среди занятых у частных лиц и ИЧП — более 70%. Точно знает, что никакие взносы не платятся, более 30% занятых у неформалов (в корпоративном секторе таковых только 3%).

Практика неуплаты взносов широко распространена и не считается позорной, поскольку государственный аппарат по контролю за уплатой взносов неэффективен, отмечает Лукьянова. Структура же самой пенсионной системы никак не стимулирует человека работать в формальном секторе, и даже наоборот — дестимулирует: основная часть взносов идет на текущие выплаты пенсий, связь между взносами и будущими пенсиями неочевидна; у работников с высоким заработком стимула платить взносы вообще нет; зато можно рассчитывать на гарантированный — независимо от стажа — минимум. А вместе с числом «социальных» пенсионеров, всю жизнь проработавших в неформальном секторе, будет расти и их политическое влияние на правительство — от него будут требовать повышать минимальные пенсии. Для рассчитывающих только на себя возможности пенсионного самострахования сводятся к суррогатам типа недвижимости (фондовый рынок неразвит и волатилен, ставки депозитов почти всегда отрицательны). Но из-за неэффективности государства такая альтернатива для части населения предпочтительнее участия в государственной системе, что создает дополнительный стимул для ухода в неформальный сектор. Среди неформально занятых порядка 70% ожидают, что одним из основных источников их дохода на пенсии будет самостоятельный заработок, при этом на получение пенсии из ПФР рассчитывают почти 90%, выяснила Лукьянова.