РБК: Как повлиял кризис на индустрию управления активами в России?

М.Х.: Кризис, как и везде, несет в себе два противоположных аспекта влияния. Один - отрицательный, влияющий на количественные характеристики, тормозящий развитие. Второй - позитивный, содержащий в себе очистительный эффект, влияющий на повышение внутреннего качества.

Если посмотреть на цифры, то с пика роста рынка управления активами, который пришелся на конец 1-го квартала прошлого года - в размере 2 трлн. рублей под управлением российских УК - индустрия упала к концу года - до 1,5 трлн. Это - минус 25%.

Сильнее других упал сегмент розничных паевых фондов (более чем на 60%) - в основном за счет переоценки капитализации ценных бумаг. Пенсионные активы пострадали чуть меньше. А вот сегмент фондов недвижимости вырос на 70% - со 190 млрд. рублей на начало прошлого года до 320 млрд руб. - к его окончанию. Существенную поддержку рынку также оказали активы макрофондов, в частности, фонда ЖКХ.

РБК: То есть индустрия либо умрет, либо изменится?

М.Х.: На наш взгляд, ее ждут, без преувеличения, революционные изменения. Чем являлась индустрия управления активами в России до кризиса? Управление активами практически было приравнено к покупке акций на короткий временно свободный кэш. Это касалось и средств инвесторов - физических лиц, и средств корпоративных инвесторов и даже, что абсолютно парадоксально - институциональных инвесторов, прежде всего НПФ.

РБК: В этом году отношения НПФ с управляющими компаниями приобрели особую остроту...

М.Х.: Ситуация с пенсионными деньгами - это просто драматическая рыночная диспропорция, которая несет в себе угрозы для будущих пенсионеров, НПФ и управляющих компаний. Пенсионные накопления и резервы вместо источника долгосрочных инвестиций становятся источником массовых банкротств российских финансовых институтов. При нынешнем порядке вещей в пенсионной индустрии, когда законодательно нужен положительный результат по пенсионным деньгам на 31-е декабря текущего года, деньги можно инвестировать только в депозиты и государственные облигации. Депозиты и гособлигации никогда не побьют инфляцию. Инвестировать в акции с горизонтом меньше года могут только "самоубийцы". Без изменения законодательства ситуация - тупиковая.

Нашей экономике нужны современные "длинные дешевые деньги", идущие в реальную экономику. Мы назвали это 3D-инвестиции.

РБК: Можно ли поподробнее про 3D-инвестиции?

М.Х.: Впервые этот тезис мы озвучили на Форуме "Стратегия 2020. Новая тактика" в ходе секции "Экономика среднего класса". Если кратко резюмировать, то в России существует потребность в удвоении нормы инвестиций до уровня 30-35% - для обеспечения темпов роста ВВП в 6-7%. Сейчас у нас эта норма - около 20%, а в Китае - 46%. Удвоение нормы инвестиций невозможно без появления длинных денег.

Одна из важных причин такого быстрого втягивания России в пучину мирового кризиса - это отсутствие длинных денег у российского производства! Внутри страны денег с горизонтом инвестирования более года сейчас фактически нет. У НПФ деньги - до конца текущего года, у страховых компаний средняя дюрация портфеля - чуть больше года, в ПИФах - тоже около года. Депозиты в банках, преимущественно, также - до года. В России и бизнес, и госпредприятия привыкли брать 3D-инвестиции за рубежом, но во время кризиса международные рынки сузились до национальных границ. Эта тенденция локализации использования капитала усиливается в мире, и поэтому России необходимо "производить" свои собственные 3D-деньги.

РБК: Что нужно делать?

М.Х.: Нужно мотивировать инвесторов через налоги и стимулировать финансовые институты инвестировать "в долгую" через изменения законодательства. Помимо налоговых льгот и стимулов, необходимы механизмы гарантий и защиты таких инвестиций, а также законодательное обеспечение новых инструментов долгосрочного инвестирования.

РБК: Каков, на Ваш взгляд, будет "портрет" рынка управления активами в России после кризиса?