Аргументы просты: эти деньги не поступают на выплату пенсий нынешним пенсионерам, а доходность накоплений не обеспечивает прироста пенсий пенсионерам будущим. Формально спорить с этим бессмысленно: даже в докризисном 2007 году номинальная доходность накоплений была ниже инфляции. К тому же по-прежнему подавляющее большинство населения держит свои накопления в государственной управляющей компании — Внешэкономбанке, что препятствует притоку длинных денег в экономику.

Во время кризиса продавить отказ от обязательных накоплений становится проще. Когда финансовые рынки падают, легче найти сторонников того, что накопительная система обесценивает будущие пенсии. А когда средств в государственной казне и Пенсионном фонде России становится меньше, велик соблазн прирастить их за счет имеющихся накоплений. Только выиграет ли от этого пенсионная система? И как отреагирует население на завершение государственного «эксперимента» по реформированию пенсионной системы?

Накопительная составляющая всегда была пасынком в российской пенсионной реформе. О ней говорили очень мало, разъяснительной кампании для населения о том, как поступать с пенсионными накоплениями, в отличие от других стран, реализующих аналогичные реформы (например, Польши или Швеции), у нас не проводилось. Во Внешэкономбанке можно оставаться «по умолчанию», что в сочетании с отсутствием информации и консервативным портфелем ставит его в более привилегированные условия. В нем остаются и те, кому все равно, и те, кто доверяет государству, и те, кто не хочет рисковать. Однако, несмотря на все это, за прошедшие годы нашлось несколько миллионов смельчаков, которые рискнули доверить свои обязательные накопления частным управляющим компаниям или негосударственным пенсионным фондам.

Среди них больше высокообразованных и хорошо зарабатывающих работников — представителей тех самых средних классов, в которых так заинтересовано государство. Для них участие в нынешней пенсионной системе экономически бессмысленно: размер пенсии составляет несколько процентов от утрачиваемого заработка. Напротив, обязательные накопления способны обеспечить более тесную связь между трудовыми доходами и будущей пенсией.

Какой сигнал пошлет государство этим людям, забрав их пенсионные накопления на текущие нужды? Очевидно, что доверие к участию в любых инициативах государства будет подорвано. Прежде всего к реализуемой с осени прошлого года программе дополнительных пенсионных накоплений, софинансируемых государством. Опираясь на опыт 1990-х гг., можно предположить, что падение доверия трансформируется в развитие неформальных практик и уклонение от уплаты взносов на пенсионные и иные социальные цели. В результате в ближайшей перспективе пострадает не только пенсионная система, но и другие зависящие от заработков сферы. В долгосрочном плане вряд ли можно надеяться на возврат к идее пенсионных накоплений, даже когда кризис закончится и финансовые рынки вновь станут приносить доход, превышающий рост зарплаты.

Поэтому в решении судьбы обязательных пенсионных накоплений стоит выбирать меньшее из двух зол. Признавая проблемы в развитии этой части реформы, следует не отказываться от нее, рискуя породить новые социальные и экономические проблемы, но, напротив, сосредоточить усилия на ее улучшении. Усилить информационное обеспечение реформы, повысить качество управления накоплениями, обеспечить более прозрачные и равные условия для конкуренции на этом рынке. В этом случае экономические потери от первых, не вполне удачных лет инвестирования пенсионных накоплений не будут весомыми к моменту первых регулярных выплат накопительных пенсий. Социальные же условия проведения пенсионной реформы в России станут намного лучше, поскольку неукоснительное соблюдение государством установленных правил игры повысит доверие к нему населения и других участников пенсионной системы.